Одинадцатая глава, в которой автор, наконец-то упоминает некоторые факты из Витиной биографии.

[itkis]

Я расскажу вам о моем друге.

Моего лучшего и единственного друга зовут Витя Силкин. В детстве Витя жил в стране Житор-мир, он инвалид по жизни и у него было скудное детство. Там же он пережил видения, обрёл паранормальные способности и твердые воспоминания о, практически, всех своих реинкорнациях. Читать Витя научился в четыре года, Марк Яковлевич, его вынужденный "усыновитель", в полном восторге натаскал ему школьных учебников, а потом и договорился с лучшей в Житор-мере библиотекой. .

Витя читал.

Переписку Чаадаева с Пущиным он осилил в девять лет, а в одиннадцать с удовольствием зачитывался "Философией Агресии" Фрама, на языке оригинала. Отдать Витю в любую советскую школу оказалось весьма проблематичным, и даже не потому, что его данные об открытии Америки или возникновении видов весьма разнились с общепринятыми, просто у Вити не было вообще никаких документов, подтверждающих само его существование. Никаких сведений о его малой родине, селе Жихоревке, не сохранилось нигде.. никаких бумаг, подтверждающих факт его рождения или существования в природе не наблюдалось... Витя жил в совершенно фантастической стране, где и не такое бывало..

Дело в том, что после какой-то аварии в соседнем гарнизоне, всё население Витиной деревни попросту исчезло. Не померло, не переехало в город, а именно исчезло. Последним пропал Витин дядька. Дядька был очень прикольный, и после него осталась папка с тесёмочками, в которой лежало неотправленное письмо. Первой страницы не было, а вот, что было на остальных. Кажется это письмо какому-то политическому лидеру, иностранному, по моему... (Сам Витя поведал мне две версии своего происхождения. Одну с пьяну, а вторую, позабыв об этом, по обкурке. Это третья)

"Есть у меня племяш, покойной Верки-сеструхи сынок, Витька, а фамилие ему Силкин. Верка, знать, его от одного прапора прижила, там у них часть рядом стояла военная, ракеты в небо пуляли. Потом авария какая-то вышла, чо-то там летало не то, по всему району, враз все моторы глохли и по ночам с неба лучи били, хоть газету читай. Ну и накрылись они все там медным тазом, а уж сколько их там померло, а скольких заоблучало чем-то, то никому неведомо, потому как враз понагнали солдат, все оцепили-позакрывали, да не так как в прошлом годе при ящуре а по взрослому, по ленински так, наглухо.

Верка-то, сеструха младшая, тогда в сам-раз на сносях была. До района долече, да и дела все эти.. Вобщем так в дому-то и родила, соседка пуповину перерезала, да пока дитя обмывала, Верка сама и преставилась. Не совладала сердешная.

Ну тут крики пошли по деревне, вопли, народу набилось человек с десяток, почитай почти вся их Жихоревка. Бабы голосят, мужики, поснимав шапки уж на крыльце по первой приняли, почитай все утро прошло и тут-то только и заметили, что дитя-то и не голсит вовсе. Молчит, а только внимательно так всех кто не приблизится, рассматривает. И глаза какие-то больно уж разумные.

Ну Верку, понятное дело, схоронили, то ж правда не без заморочек. Район-то весь закрыт, ученые из самой Москвы в скафандрах ходят, у жмыхаревских всех кровь со сраньем на анализы берут, меня тогда так туда и не пустили, местные сами все устраивали. А дите-то все так и молчит, его к себе та соседка так и взяла, Параська Пришлая.

Вобщем через пол года Витька просто заговорил. Параську чуть кандрашка не взяла, так разумно дите заговорило.

И понеслось, что ни день то новости, и все сам главное дело, и ходить научился, и грамоте обучился а уж когда он года в четыре Параське из старого вентилятора ветряк смастерил, да и к старому телеку его приладил, да так, что тот стал программы показывать Параська своим утлым умишком-то и сообразила, что что-то тут не так..

Я уж говорил, сами -то мы люди простые, темные можно сказать, да вот был у меня один знакомый, он в самом Житомире в больнице врачем работал. Душевный дядька, я ему в дому всю проводку менял, мы с ним под разговоры за жисть не одну литру на пару уговорили. Наш человек,душевный. Кацеленбогель Марк Яковлевич,но он не из местечковых, а приезжий, что-то там у него не так пошло и в большие города ему путь заказан. У нас такое бывает.

Вот с ним-то я и договорился нашего Витьку обсмотреть. Забрал он его к себе в больницу, да так Витька-то там и остался,там и вырос и посейчас живет.

Это я все что б ты понял,со чем речь-то вообще идет

Он как-то зимой поднял с земли пустую пачку из-под сигарет, да и давай в нее на каком-то чудном языке говорить. Люди сказывают, что через день менты пол Житор-мира перевернули, искали какой-то спутниковый телефон. Говорят, правительственной связи, а уж потом мне Марк Яковлевич по пьяни рассказал, что менты те ему рассказали, будто кто-то звонил президенту Индонезии какой-то, ночью на домашний номер, про волну предупредить. Только те не поверили, так ему знакомые кагэбэшники рассказывали.

Он , понятное дело, мог и сам тебе позвонить, он по вашему запросто лапочет, да только гордый очень, говорит, что какой-то тетке, что у тебя работает, позвонил, хотел поговорить просто, а та его такими матюгами облажила, что он в сердцах пивом упился...

Ну вот и все, навроде, ты уж извиняй, что я так запросто, мужик ты вроде понятливый, тебе бы самому с Витьком поговорить, он-то тебе все по умному объяснил... Так что будте здоровы и благополучны, за сим, ВорпаевБ.Б"